Последний довод побежденных - Страница 87

Честно говоря, я мгновение находился в прострации, поскольку при виде катящейся гранаты едва позорным образом не наделал в штаны. Привел меня в себя и заставил действовать спокойный вид Бона. Он безо всякой паники вынул из своего мешка обойму с патронами, перехватил винтовку, стоящую рядом, и зарядил оружие. Встал со своего места, упер приклад в плечо, передернул затвор и практически в упор выстрелил в шарахнувшегося от него, все еще сидящего казака. Из дула вырвалась воронка пламени, коротко вспыхнула на свету дня, и пуля, проделав ничтожный путь в метр, начисто разнесла затылок человека. Совсем как в фильмах.

Бон, резко развернувшись в сторону борта, дослал второй патрон, и все так же, находясь на ногах, выстрелил во второго бойца, спрятавшегося от гипотетического разрыва гранаты.

Думаете, тут я и очнулся? Ничего подобного. Оцепенение мое прервал Бон. Он довольно сильно пнул меня по коленке, и обидно крикнул:

— Заряжайся, упырь! — после чего, свалившись на колени, устроился у заднего борта, пристроив на него винтовку. Следуя выданным мне указаниям, я суетливо развязал мешок и зашарил в нем в поисках обоймы.

Сколько это все заняло времени — убей бог, не знаю. Бон предупреждал меня, что каждую акцию нужно считать про себя, но я как-то этот аспект упустил. Да и не до счета мне стало практически сразу. В общем, я был в безвременье и, выудив-таки обойму, старался впихнуть ее в затвор. На стрельбище выходило неплохо, а вот в настоящих боевых условиях я отчего-то давал маху.

Чего, естественно, нельзя сказать о Боне. Со своего места, все еще сидя на лавке, я прекрасно видел, что он стреляет по выпрыгнувшим с машины и делает это весьма результативно. Засчитать поражения наглухо, как это было в кузове, я не мог, поскольку видел все довольно смутно и обрывочно, однако двое из спрыгнувших определенно валялись на земле без движения. Не радовала другая парочка, кинувшаяся в разные стороны.

В тот самый миг, когда я наконец-то впихнул обойму куда следует и передернул затвор, водитель и командир нашей группы сообразили, что в кузове что-то неладно. Водила резко ударил по тормозам, и наш автомобиль вполне закономерно повело в сторону, отчего мы с Боном, как сбитые кегли, полетели в левый борт. Я сильно ударился спиной и головой и выпустил винтовку из рук. Мой товарищ, судя по раздавшемуся мату, испытал нечто подобное. Однако помимо физических неприятностей меня ждала беда и эстетического характера. Труп с пробитой головой слетел с лавки прямо на меня, как-то совсем не элегантно приземлившись мне на грудь.

Знаете, с самого начала операции я чувствовал себя совершенно лишним? Пока я спихивал с себя убиенного, пока на четвереньках достигал своей винтовки, Бон уже успел подняться со своим оружием. Мало того, когда я на него посмотрел, он уже забивал в винтовку новую обойму! В этот миг я любовался им. Вы только меня поймите правильно, сравните мои успехи в этой операции и его. Бон мало того что все начал, так он еще и четверых минимум гасанул, пока я сумел зарядить оружие. Представьте, что бы было со мной без него! Сейчас Бон брал на себя еще одну обязанность — нейтрализовать выскочивших из кабины грузовика командира группы и водителя. И делал это в высшей степени своевременно — секунды промедления могли нам стоить жизни.

Мгновения моего восхищения были прерваны в высшей степени неожиданно и печально. Практически на моих глазах обмундирование на груди Бона окрасилось темной дырой попадания. Мало того, следующая пуля пришлась ему в голову. Брызнула в сторону кровь, и Бон, выронив винтовку, безжизненно свалился на дно кузова.

Честно говоря, у меня не было времени даже подумать. Вообще ни о чем не думал. Подхватил с пола гранату, так и не взорвавшуюся, и выкинул ее навесом через кабину автомобиля. Подождав секунду, поднялся, как раз из-за кабины, опуская локоть на металлическую крышу. Прижался щекой к прикладу, совмещая спину бегущего прямо от меня хорунжего и мушку прицела. Как и говорил Бон, аккуратно потянул на себя спусковой крючок, выжимая слабину и медленно завершил движение пальца.

Оружие уже знакомо толкнуло меня в плечо, но не заставило недовольно скривиться, как делал я частенько в последние дни. Казак, всплеснув руками, и потеряв темп, сделал еще два шага. Затем его ноги подогнулись, и он, раскинув в стороны руки, рухнул лицом в высокую сочную траву. Все это я наблюдал, уже передергивая затвор. Как и учил Бон. Поэтому много времени захват второй цели у меня не потребовал.

Водитель, обернувшись на выстрел, вообще облегчил мне задачу. Естественно, я не занимался снайперской стрельбой, и даже первого беглеца я доставал метров с десяти, не больше. Но он-то двигался, пусть даже и по прямой. Этот же, раззявив рот, остановился, уставившись на меня. Те же десять метров. Всей разницы, что он стоит лицом ко мне.

Раньше всегда думал, что будет трудно. И у Бона спрашивал, специально узнавал, как сделать так, чтобы смочь. Знаете, как? Очень просто.

Поймав в прицел грудь водилы, я выжал слабину, и выстрелил.

Не будем останавливаться на моих моральных терзаниях. По странному стечению обстоятельств, их просто не было. Да и мозги были заняты другим. Я обернулся, зорко вглядываясь вдаль, где, по расчетам, должны были быть еще двое персонажей, выскочивших из грузовика. Обнаружить-то я их обнаружил, однако дивидендов это мне не принесло. Один улепетывал в ближайшие кусты, а второй двигался в противоположном направлении — в заросшее высокой травой поле. И до первого, и до второго мне было примерно по пятьдесят-шестьдесят метров. Я коротко глянул на дорогу в обе стороны, на лежащего без движения Бона и подумал вслух: